“Голья́ны[1] (лат.Phoxinus) — род мелких, размером не более 20 сантиметров, пресноводных рыб семейства карповых“. 

Сухие строчки из Википедии прочитаны, как нечто, имеющее место быть.. Но куда им до человеческой памяти! Разве справочник поможет представить маленькую рыбку с мельчайшей радужной чешуёй, бьющуюся в твоей ладони…

Вы помните советские дачи? Те самые, знаменитые 6 соток, чтобы народ немного разжился огурчиками, помидорками, клубникой, но слишком не разжирел. Дачный участок получил дед. Человек он был уважаемый – фронтовик, партийный, зам. начальника треста по производству промышленной вентиляции. Незадолго до выхода на пенсию он решился на “карьеру” дачника, и получил замечательный участок прямо на берегу довольно дикого в то время озера, в котором по вечерам раздавались всплески играющей рыбы, и расходились по спокойной вечерней воде медленные круги.. От забора нашего участка до берега было метров сорок, а в заборе была калитка – когда в летнем водопроводе не было воды – дед ходил с ведрами к озеру.

На дачу меня отправили вместе с моим двоюродным братом, мы и в городе в соседних домах жили, а на даче просто – вместе. Мне – 8 лет, ему – 7. Помощи в огороде, или строительстве от нас ждать было бесполезно, не тот ещё возраст, а копаться в куче песка с пластмассовыми солдатиками и машинками нам быстро надоело.

Кому пришла в голову идея сходить на рыбалку – сейчас уже не вспомнить, но заводилой обычно был я. В общем, пристали мы к деду, чтобы он нам сделал удочку. Он сначала отнекивался, мол, некогда, работы много, а потом согласился, наверное, чтобы отстали.

Первая моя удочка была прекрасна! Длинная кривая черемуховая ветка, изогнутая на конце дугой – удилище, крючок и леска были одолжены у соседа, вместо поплавка была привязана деревянная щепка, а вместо грузила привязана маленькая гайка. Черви накопаны, вперед!

И вот, открывается волшебная калитка, двое мальчишек бегут к берегу, дед напутствует строго: “Чтобы тут сидели, никуда не уходить, чтоб я вас видел!”, но мы не слышим, мы бежим..

Я (справа) и брат (слева), примерно 1974 год, весна

Никто не показывал мне, как размотать леску, как насадить наживку, как забросить удочку, никто. Наверное, хорошо, что на берегу рядом не было взрослых рыбаков. Сперва крючок зацепился за штанишки-треники, но – вытащили сами. Потом поплавок упал совсем близко к берегу, и лишь на третий, волшебный раз леска, свистнув в воздухе, упала на положенное место.

Азарт и нетерпение! Когда же, когда, когда клюнет рыба? И вот, деревянная щепка поплавка, в ответ на наше желание, начала мелко дрожать, а потом поплыла в сторону. Подсечка! Двумя руками с трудом поднимаю тяжеленное кривое удилище, и ловлю ладошкой маленькую, сверкающую всеми цветами радуги рыбку! А потом еще, и еще, и еще! Мы складывали их в двухлитровую банку, в которую налили воду, и рыбок становилось всё больше и больше. К нам подошел прохожий, удовлетворительно сплюнул, спросил: “Чо, пацанва, гольянов ловите? Молотки!”, и не ожидая ответа пошёл себе дальше.

Вернулись мы, гордые уловом, и показали банку, в которой плавало с 4 десятка гольянов. Дед хмыкнул, похвалил нас, и сказал, что купит настоящие удочки. Обещание сдержал, вскоре мы получили по маленькому бамбуковому удилищу, и набору лесок, крючков и грузил. Гольянов он пожарил сам, в большой сковородке, залив яйцами, и вкуснее ни я, ни мой брат в жизни не пробовали, а уплетали так, что только ложки мелькали! И сам дед, наш суровый и сдержанный в чувствах дед нас похвалил!

Потом в моей жизни было много всяких рыбалок, наполненных приключениями, весёлыми и грустными событиями, но эта, первая, самая яркая и запоминающаяся. Навсегда.

Подписаться на новые рассказы в Telegram-канале “Фонарик путника”