“Гауптвахта”, или на солдатском сленге “губа” – это маленькая военная тюрьма для нарушителей воинских правил. Серьёзные преступники тут не отбывают наказание, гауптвахта совсем не для этого задумывалась прусскими вояками, которые хорошо знали толк в усмирении свободолюбивых метаний человеков, “забритых” на военную службу. С детства, узнав из прочитанных книжек про декабристов, царскую армию, строевую “шагистику” и жестокие наказания палками-“шпицрутенами” я недоумевал: вот за что Пётр Первый так любил немцев и их немецкие порядки? Сам же был русский до мозга костей по всем своим повадкам, а насадил снизу доверху немецкую систему управления и “Табель о рангах” на 200 лет, а многое так прижилось и проросло своими корнями в российскую действительность, что сейчас уже и не понять – где привозное западное, а где наше исконно-посконное лежит.. А сейчас думаю, что царь Пётр очень хорошо понимал Россию в метафизическом смысле, зная, что если не обуздать огромную страну порой жестокими, железными правилами, то ждёт её бесконечная гражданская война и новая феодальная раздробленность на манер Польши или украинских областей, а этого сильный властитель и умный политик допускать не хотел. У Петра получилось создать из слабого в промышленном и военном отношении Московского царства молодую и могучую Российскую империю, но, в качестве некоторых издержек вместе с великими деяниями он оставил ГАУПТВАХТУ.

Что же она из себя представляла в 1984-1986 годах, интересно ли тебе заглянуть со стороны в этот тёмный мир, читатель? Я попробую нарисовать пару картинок, а память услужливо подскажет детали и персонажей..

История первая. Время действия: декабрь 1984 года. Место – город Омск. Мы, молодые ребята 1965-66 года рождения, призваны на срочную военную службу, побриты и одеты в солдатскую форму, неделю-другую назад приняли присягу, и теперь с полным правом можем получить свои автоматы в оружейной комнате и отправиться в караул для несения службы. Караулы были разные – в основном охрана военных складов, но самым страшным и реально опасным считался караул на гарнизонную гауптвахту, которая находилась в центре города, рядом с большим и красивым зданием магазина “Детский мир”. Начальник караула строго нас проинструктировал об особенностях несения службы, а я слушал его и офигевал. Оказывается, в обязанности часового днём входила персональная, простите меня за это слово, “дрочка” арестованных (но из песни, как известно, слова не выкинешь).. Заключённых периодически выдёргивали из камер по одному, всучали ведро с тряпкой, а далее начинался процесс перевоспитания воспитуемого. Выглядело это так: часовой с автоматом бежал за несчастным арестантом по коридору, и страшным голосом орал: “Бегом! Отставить! Бегом! На корточки! Гусиным шагом! Отставить! Тряпку взял! Бегом!”. У измотанного арестованного измочаленная тряпка то и дело выпадала из рук , часто по лицу катились слёзы – не каждый мог выдержать этот прессинг с каменным лицом. Начальник караула был хорошим психологом, и посмотрев на лица заступающих в наряд, меня определил в ночную смену, ходить по коридору мимо камер, стучать в запертые двери, и заглядывать через зарешеченные окошки в камеры, чтобы вовремя пресечь разные неуставные действия или попытки суицида. Видимо, он отбраковал меня, посмотрев на детское ещё лицо с добрыми карими глазами, и я ни разу не был отправлен часовым на “дрочку”, а то, скорее всего, со мной произошло бы то же, о чём я вам скоро расскажу.

И вот, моя караульная смена, первый в жизни караул. Иду по коридору, вдыхая тёплый, затхлый, вонючий воздух. Пахнет немытым телом, сапогами и портянками, какими-то кислыми щщами – просто невообразимо пахнет, читатель, попробуй представить сам. В камерах, узких и длинных даже не комнатах, а зарешеченных нишах, горит свет – его запрещено выключать по уставу, арестованный всегда должен быть под наблюдением. Арестанты спят на “шконках”. Что, вы думали, там кровати, матрацы и бельё? Как бы не так – это тюрьма.

Перерыл кучу фото в Сети по запросу “шконка”, из похожего – только эта.

Коридор длинный, местами освещён тусклыми запылёнными фонарями казённого вида, а местами тонет в островках полутьмы. В середине долгой декабрьской ночи, когда волнами накатывает сонливость, иногда останавливаюсь, чтобы зевнуть, и судорожно расширив глаза встряхнуться, отгоняя наступающий морок. Чудится всякая блажь, как будто сумрак в неосвещённых местах начинает оживать и шевелиться, и растёт, медленно тянется ко мне чёрными щупальцами.. А затем из него явственно доносится реальная возня, шорох и писк! Я застываю на месте и приглядываюсь. Шорох доносится от стены, вдоль которой стоят редкие батареи отопления. Вдоль стены крадутся серые тени – ближе, ближе.. Это крысы! Молодые и старые, небольшие и здоровенные, штук 7-8! Идут осторожно, но меня не боятся совсем – знают, что ночь – их время. Выползают из тёмных дыр под батареями – видимо, уже давно прогрызли ходы в старой кирпичной кладке, устроив крысиное царство в здании довоенной постройки – штукатурка, дранка, деревянные перекрытия.. Уйти с поста нельзя, нажать сигнал тревоги (кнопка электрического звонка на стене) тоже нельзя, крысы – не повод поднимать караул, я осторожно ступаю вдоль одной стены, а крысы бегают вдоль другого. Грызуны не наглеют, расступаются при моём приближении, блестят антрацитово-черными глазами, топорщат дрожащие усы. Так проходят оставшиеся полтора часа караула, вскоре раздаются гулкие шаги поднимающегося разводящего, и я следую в комнату бодрствующей смены, где можно выпить кружку холодного чая с вкусом портянки, налив его из алюминиевого чайника, и прислониться спиной к горячей батарее, делая вид, что изучаю устав караульной службы..

Крысы

P.S. Один курсант из нашего караула не вернулся в учебку вместе с нами. Он сжалился над каким-то арестантом и дал ему закурить, за что немедленно был разоружен лично комендантом “губы”, страшным старшим прапорщиком Мошкиным (легендарная личность!), арестован, и через полчаса уже сам бегал без ремня и шапки, с ведром и тряпкой в руках, а за ним мчался часовой, грозно взрёвывая: “Бегом! Отставить! Тррряпку подбери! Бегом!”. Вернулся в роту он только под самый Новый год, похудевший, пожелтевший, растерявший всю удаль и веселье, как говорится: “тише воды, ниже травы”.

История вторая. Гарнизонная комендатура города Бийска. Время действия – сентябрь 1986 года. Последние полгода службы прошли в этом тихом, зелёном городе в сибирской глубинке. После Монголии и безумной чехарды безумных событий, круто перемешанных с жёсткой дедовщиной, служба в центральном гарнизонном военном городке Бийска была просто царством травоядных. Он был размещен в бывшем монастыре с подворьем, и рядом с кафедральным собором (в котором разместили овощехранилище, представьте себе – вместо алтаря огромные бетонные ямы с квашеной капустой!) и пристройками для братии возвели типовые казармы в 3 этажа. Летом, в овраге за складом б\у обмундирования, где лежали горы устаревших гимнастёрок-косовороток времён Великой Отечественной, разбивали большие армейские палатки, куда сгоняли “партизан” – 40-50 летних мужиков на военную “переподготовку”. Мужики “переподготавливались” как надо – просто не просыхали, их даже на гауптвахту не забирали, просто загоняли назад в палатки, чтобы не шатались по городку и не пугали офицерских жён, и гражданских из вольнонаёмных. Но, тем не менее, “губа”, конечно, была и здесь, так что однажды мне пришлось сходить в караул и в Бийске. Никаких издевательств тут не было и в помине, ранним утром приезжал автобус, который развозил на работы, арестантов будили, кормили завтраком, который привозил этот же автобус в военных бачках-термосах цвета “хаки” – каша, пайка хлеба, масла, и сахара, и чай. Разливали и раскладывали еду черпаком (поварёшкой) из какого-то металлического сплава.

Затем арестантов развозили на работы – в основном строительство, а привозили поздно ночью, чтобы поспали 6-7 часов, и утром снова уехали отрабатывать свои “преступления”. Здание гарнизонной комендатуры тоже было старым, и в нём тоже жили крысы. Кстати, может быть тут есть какая-то мистическая связь, между крысами и гауптвахтой? Как в “Щелкунчике”? Возможно, есть некий крысиный король, живущий глубоко под землёй, наряженный в мундир с эполетами, который посылает свои отряды именно в комендатуры, дабы захватить очередной плацдарм своей военно-крысиной империи? Но кажется, я замечтался и отвлёкся.. А история тем временем ждёт своего изложения. Итак, ужин привезли примерно в 7 вечера. Бодрствующая смена вышла покушать. Обнаглевших жирных крыс, безбоязненно снующих по комнате, которая выполняла роль кухни распинывали ногами. Крысы при этом огрызались, возмущённо пищали, требуя “законной” доли рациона, но все же убирались в свои норы (которые опять таки были под батареями отопления), и возились там, ожидая своего часа. В этот раз ужин состоял из картошки-пюре, жареного минтая, и компота из сухофруктов. Караул поужинал, бачки с едой остались в столовой, крышки прикрыли, свет выключили, и все ушли в караульное помещение, но вот только кто-то не закрыл, поленившись, один из бачков.. Примерно в 12 ночи автобус привёз арестантов, которые сразу отправились в “столовку”. Была моя смена, поэтому я и стал очевидцем этой картины. Один из “сидельцев” вызвался быть “раздающим”, поднял крышку бачка с картошкой-минтаем, и разложил еду своим товарищам в грязные алюминиевые миски. Наконец, пришёл черёд компота, который был разлит черпаком по эмалированным кружкам, и немедленно выпит. Затем кому-то захотелось добавки компота, он встал, подошёл к бачку, открыл крышку, и опустил туда черпак, но вместо плеска жидкости все услышали писк, скрежет, и какое-то плюханье. Народ сперва остолбенел, а затем все вскочили и ринулись к бачку. Включили все выключатели, чтобы лучше разглядеть. На дне бачка, где еще оставалось компота на 6-7 кружек сидела здоровенная пятнистая крыса размером с маленькую кошку. Она “крысилась”, обнажая огромные жёлтые резцы, и прыгала, прыгала вверх, пытаясь выбраться наружу, но ей не хватало каких-то 5-7 сантиметров для побега. Все, кто уже успел попить компот, схватились за живот и за горло, кто-то матерился, кто-то ржал в полную глотку. На шум прибежал начальник караула, успокоившись, посмеялся вместе с теми, кто был способен на смех, затем сказал: “Товарищи арестанты! Жить будете. А сейчас – марш по камерам, вам утром на работу, грехи отмаливать!”

Это была одна из историй, которые запечатлены в моей памяти. И если они вам интересны, то: Подписаться на новые рассказы в Telegram-канале «Фонарик путника» можно по ссылке.