Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Иногда на смену приходит другое “хорошее”, а иногда – как при быстрой езде на велосипеде по лесной тропинке – светлые полосы чередуются с тёмными.. Вот и подошли к концу мои летние каникулы в гостеприимном Николаеве, я сам чувствовал, что повзрослел, ведь это был первый опыт самостоятельной жизни вдали от дома, от прекрасной, но временами уже раздражающей материнской опеки (да простят меня все любящие и заботливые матери, читающие эти строки!), но приходит время, когда птенцы расправляют крылья, готовясь вылететь из гнезда и отправиться в собственный путь. Итак, южное лето стремительно катилось в осень, ночное небо становилось чернее, августовские звёзды – крупнее и ближе, а тёплые вечера – всё прохладнее и свежее. И вроде лето ещё не уходило, но по тысяче маленьких, еле заметных примет вроде летающих на паутинках паучков, падающих с деревьев грецких орехов, собирающихся в стаи перед отлётом в тёплые края птиц – готовилось уйти.

Пора, пора было собираться в обратный путь.. Я и так загостился в гостеприимном доме друга, который пропадал в институте, готовясь к началу второго курса – то ли сдавая долги по учёбе, то ли еще по каким-то важным и неотложным делам. Мы съездили на вокзал и купили мне, несовершеннолетнему юноше, которому вот-вот, совсем скоро – в конце августа должно было исполниться 17 лет, обратный билет на тот же самый поезд: “Одесса-Новосибирск”, опять в плацкарт и опять на нижнее место в основном “блоке”. На на следующий день я собрал свои немногочисленные вещи в огромный чемодан, который еле удалось оторвать от пола из-за набитых туда огромных медвяных яблок (писал о них в одном из предыдущих рассказов), и сел на морском вокзале Николаева в “Комету”, которая должна была доставить меня в Одессу. Мы с Костей обнялись на прощание, он дал мне последние напутствия в дорогу, а я отшутился, сказав что он мне не “мамочка”, даже не догадываясь о том, что в следующий раз мы увидимся только в 2004 году, в другой эпохе и другой стране.. “Комета”, задрав свой великолепный космический нос, отправила меня из прекрасной, гостеприимной, щедрой на цветы, фрукты, яркие краски, и весёлых незлобивых людей Украины домой, в Новосибирск. О, о родном крае я ещё услышу немало разных эпитетов, ведь буквально через два с половиной года узбек с обмороженным кончиком носа и блестящими от возбуждения глазами будет мне втолковывать у жарко натопленной печки в караульном помещении где-то под Омском: “Сибир – турма! Панэмаеш? Турма!”.

До поезда оставалось еще примерно 4 часа, и сдав в камеру хранения свой неподъемный чемодан и гитару, я отправился погулять напоследок по прекрасной вечерней Одессе, посмотреть перед расставанием (надолго ли? навсегда!) на старинные особняки, памятники, и мягкий свет фонарей, льющийся сквозь кроны каштанов. Хотелось впитать и запомнить этот запах, этот особый одесский дух, празднично одетых людей, выражение счастья и легкости на лицах людей – я понял, что в Новосибирске людям сильно не хватало беззаботности и свободы. В назначенное время я был на перроне со своим чёртовым чемоданом (сейчас думаю, зачем мама мне его с собой дала? Хватило бы и лёгкого рюкзака), который какой-то заботливый пассажир помог мне затащить в вагон, занял своё место, положил гитару наверх, и стал ждать отправления поезда. Рядом присела симпатичная молодая женщина с ребёнком, и в неразберихе я не придал этому никакого значения – это же Советский Союз с его великим коллективизмом, мало ли кто куда присел, пока все запихивают свои чемоданы. Поезд тронулся, и мимо меня поплыли в прошлое одесский вокзал и разнообразные поезда со всех уголков необъятной Родины.. Вскоре к нам подошла проводница со своим маленьким железным компостером и попросила предъявить свои билеты. Именно в этот момент началось последнее приключение моей поездки на Украину..

Жёсткий (оочень жёсткий) вагон

Пассажирка с ребёнком подала свой билет, и я подал. Проводница посмотрела на неё, потом на меня, потом снова на неё, а потом уже только и только на меня, сказав: “Молодой человек, ваш поезд ушёл вчера.” (Занавес). До меня медленно доходил смысл услышанного.. Получается, что мы купили вчера утром билет, на котором я должен был уехать вчера же вечером. Почему? Да бог его знает, то ли билетёрша в кассе не так поняла, а мы не посмотрели, мысленно отсутствуя каждый по своим причинам, то ли причудливо сложились звёзды, повернув линии судьбы так, чтобы поездка мне запомнилась навсегда. “А мне что делать?” – растерянно спросил я. “Вы имеете право проехать до места назначения в общем вагоне, при опоздании до одних суток это разрешено” – ответила проводница, и сочувственно посмотрев напоследок, показала направление в “хвост” поезда, где находился общий вагон. Я достал свой 100-килограммовый скарб, гитару, и поплёлся через проходы чистеньких купейных и нормальных плацкартных вагонов в свою ссылку.. В качестве “вишенки на торте” у чемодана оторвалась ручка, и мне пришлось кантовать его прямо по лязгающему железному полу, под стук колес и мелькающие внизу шпалы. Наконец, ввалившись со этим проклятым (а теперь ещё и, как в пословице, без ручки) чемоданом в свой “последний вагон”, я вытер со лба пот, перевёл дух и огляделся. О, зрелище было впечатляющим! Я увидел странный гибрид лагеря беженцев, базара, и цыганского табора в одном флаконе. Во-первых, где-то впереди в вагоне курили, никого не стесняясь, и сизые облака плыли по проходу навстречу. Во-вторых, насколько я мог видеть вперед, третьи полки, предназначенные для багажа, были заняты какими-то бедолагами – на них не просто лежали, а жили! Висели какие-то тряпки – импровизированные занавески, гвалт стоял такой, что ни одного отдельного слова было не разобрать, и во всём вагоне свободной была одна-единственная третья полка – прямо у туалета. Чемодан ставить было некуда и я оставил его в проходе, потому что в том месте, где в плацкарте обычно люди ставят свои ноги, коротая дорогу за распитием чая (или чего покрепче) и разговорами “за жизнь” лежала гора тюков, мешков, рюкзаков, корзин и бог знает чего ещё, которая возвышалась значительно выше столика. На меня со всех сторон внимательно, равнодушно, любопытно, подозрительно уставились десятки глаз, и чей-то немелодичный голос прохрипел: “Ну, чо застыл? Калитку прикрой, говном воняет!”. Мда, подумал я, это не купейный вагон..

Примерно такие дембеля сидели у проводниц

Оставив свои пожитки на произвол недоброй (или доброй? смотря, как посмотреть) судьбы, я отправился в купе проводников, попросить матрац (которого нигде не было видно), подушку (аналогично), одеяло и бельё. Оттуда раздавались громкие звуки попсы и возбуждённых голосов, дверь открылась не сразу, а после настойчивого стука, и из проёма на меня чуть не выпала пьяная деваха, но успела схватиться за притолоку и выдохнула мне прямо в лицо: “Чо надо?”. За её спиной на коленях усатого дембеля в парадке сидела вторая проводница, тоже раскрасневшаяся, на столе стояли бутылка водки и закусь. Второй дембель, тоже с усами и в аксельбантах, как лейб-гвардии гусар Преображенского полка, встал, и недобро уставился на меня через плечо разбитной проводницы. Я сбивчиво объяснил свою ситуацию – она ответила просто: “Ехай!”, я попросил бельё – она сказала: “Чо???” и округлила глаза, я попросил: “Хоть одеяло есть?” – она схватила с полки груду одеял (их потом оказалось ровно пять), сунула мне в руки и громко захлопнула дверь. Мой праздник жизни на Украине, похоже, закончился, а её – только начинался. Я вернулся и полез на свою третью полку, расстелил 3 одеяла в качестве матраца, одно свернул, как подушку, а последним укрылся. Вечер был длинный, и полный событий, а я плыл как щепка в водовороте, которую бурный поток несёт неведомо куда. Уснул я практически мгновенно, а проснулся ночью, почувствовав, что куда-то лечу, и это был не сон – “постель” скользила по гладкой пластиковой полке, и в конце концов я просто упал на груду узлов и чемоданов вместе со всеми своими одеялами! Соседи, к счастью, не проснулись, а я – даже не ушибся, так что заново расстелил одеяла, снова забрался на свою полку, но только на этот раз привязался брючным ремнём за подъёмный механизм для страховки..

Не разбрасывайтесь, пожалуйста, чебуреками!

Далее в воспоминаниях полный сумбур, но память сохранила несколько очень ярких моментов.. Один из них – сложившаяся за время пути компания, где я с успехом отрабатывал пропитание исполнением песен Розенбаума, отправила меня на остановке купить “чего-нибудь пожрать”, снабдив деньгами. Я вышел в шортах, майке и тапках, и встал в очередь в киоск. Стоял спиной к своему поезду, и проморгал момент, когда он тихо тронулся (стоянка, оказывается, была всего лишь 5 минут). Когда я, купив с десяток золотистых, поджаристых, истекающих мясным соком чебуреков повернулся, то увидел лишь хвост, мигающий красными фонарями у края перрона. Такого забега я даже в школе никогда не делал, хотя короткие дистанции на 60 и 100 метров всегда бегал неплохо. Я летел, как пуля, выброшенная из ствола судьбы пороховыми газами последнего шанса, и достиг таки своей цели! Проводник последнего вагона подал мне руку и втащил на подножку, после чего сразу же закрыл дверь. На ноге остался один тапок, а в руках – один чебурек, остальные выпали во время этого безумного спринта.. Или еще один эпизод – поезд часто останавливали в каких-то диких местах, и он долго стоял, по 30-40 минут, проводники говорили, что пропускают какие-то важные эшелоны. И одна из таких остановок пришлась прямо у берега Волги, который был укрыт бетонным полотном. Народ вылез из вагонов, дабы размяться, а я решил спуститься к воде, ступив на коричневую полосу высохшего ила, но вот только ил высох не совсем, и я, как на лыжах, поехал по нему прямо в воду, постепенно набирая скорость, как прыгун с трамплина. Так я в первый раз в жизни искупался в Волге.. Просохнуть уже не успел – поезд готовился к отходу, и пришлось выжиматься и переодеваться в загаженном (пардон муа!) туалете.

И через пять с половиной суток этой бесконечной поездки, каждый день которой, казалось, собирался тянуться вечно, я всё-таки оказался на автобусной остановке вокзала Новосибирск-Главный, и мучительно пытался вспомнить, на каком автобусе я могу доехать до дома – вот так работает замещение в человеческой психологии.. Впереди меня ждали первая любовь, учёба в десятом классе, и окончательное прощание с детством, в лето от рождества Христова 1983-е…

Подписаться на новые рассказы в Telegram-канале “Фонарик путника”