Поездка на Украину, лето 1983 года, возвращение.. 

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Иногда на смену приходит другое “хорошее”, а иногда – как при быстрой езде на велосипеде по лесной тропинке – светлые полосы чередуются с тёмными.. Вот и подошли к концу мои летние каникулы в гостеприимном Николаеве, я сам чувствовал, что повзрослел, ведь это был первый опыт самостоятельной жизни вдали от дома, от прекрасной, но временами уже раздражающей материнской опеки (да простят меня все любящие и заботливые матери, читающие эти строки!), но приходит время, когда птенцы расправляют крылья, готовясь вылететь из гнезда и отправиться в собственный путь. Итак, южное лето стремительно катилось в осень, ночное небо становилось чернее, августовские звёзды – крупнее и ближе, а тёплые вечера – всё прохладнее и свежее. И вроде лето ещё не уходило, но по тысяче маленьких, еле заметных примет вроде летающих на паутинках паучков, падающих с деревьев грецких орехов, собирающихся в стаи перед отлётом в тёплые края птиц – готовилось уйти.

Пора, пора было собираться в обратный путь.. Я и так загостился в гостеприимном доме друга, который пропадал в институте, готовясь к началу второго курса – то ли сдавая долги по учёбе, то ли еще по каким-то важным и неотложным делам. Мы съездили на вокзал и купили мне, несовершеннолетнему юноше, которому вот-вот, совсем скоро – в конце августа должно было исполниться 17 лет, обратный билет на тот же самый поезд: “Одесса-Новосибирск”, опять в плацкарт и опять на нижнее место в основном “блоке”. На на следующий день я собрал свои немногочисленные вещи в огромный чемодан, который еле удалось оторвать от пола из-за набитых туда огромных медвяных яблок (писал о них в одном из предыдущих рассказов), и сел на морском вокзале Николаева в “Комету”, которая должна была доставить меня в Одессу. Мы с Костей обнялись на прощание, он дал мне последние напутствия в дорогу, а я отшутился, сказав что он мне не “мамочка”, даже не догадываясь о том, что в следующий раз мы увидимся только в 2004 году, в другой эпохе и другой стране.. “Комета”, задрав свой великолепный космический нос, отправила меня из прекрасной, гостеприимной, щедрой на цветы, фрукты, яркие краски, и весёлых незлобивых людей Украины домой, в Новосибирск. О, о родном крае я ещё услышу немало разных эпитетов, ведь буквально через два с половиной года узбек с обмороженным кончиком носа и блестящими от возбуждения глазами будет мне втолковывать у жарко натопленной печки в караульном помещении где-то под Омском: “Сибир – турма! Панэмаеш? Турма!”.

До поезда оставалось еще примерно 4 часа, и сдав в камеру хранения свой неподъемный чемодан и гитару, я отправился погулять напоследок по прекрасной вечерней Одессе, посмотреть перед расставанием (надолго ли? навсегда!) на старинные особняки, памятники, и мягкий свет фонарей, льющийся сквозь кроны каштанов. Хотелось впитать и запомнить этот запах, этот особый одесский дух, празднично одетых людей, выражение счастья и легкости на лицах людей – я понял, что в Новосибирске людям сильно не хватало беззаботности и свободы. В назначенное время я был на перроне со своим чёртовым чемоданом (сейчас думаю, зачем мама мне его с собой дала? Хватило бы и лёгкого рюкзака), который какой-то заботливый пассажир помог мне затащить в вагон, занял своё место, положил гитару наверх, и стал ждать отправления поезда. Рядом присела симпатичная молодая женщина с ребёнком, и в неразберихе я не придал этому никакого значения – это же Советский Союз с его великим коллективизмом, мало ли кто куда присел, пока все запихивают свои чемоданы. Поезд тронулся, и мимо меня поплыли в прошлое одесский вокзал и разнообразные поезда со всех уголков необъятной Родины.. Вскоре к нам подошла проводница со своим маленьким железным компостером и попросила предъявить свои билеты. Именно в этот момент началось последнее приключение моей поездки на Украину..

Пассажирка с ребёнком подала свой билет, и я подал. Проводница посмотрела на неё, потом на меня, потом снова на неё, а потом уже только и только на меня, сказав: “Молодой человек, ваш поезд ушёл вчера.” (Занавес). До меня медленно доходил смысл услышанного.. Получается, что мы купили вчера утром билет, на котором я должен был уехать вчера же вечером. Почему? Да бог его знает, то ли билетёрша в кассе не так поняла, а мы не посмотрели, мысленно отсутствуя каждый по своим причинам, то ли причудливо сложились звёзды, повернув линии судьбы так, чтобы поездка мне запомнилась навсегда. “А мне что делать?” – растерянно спросил я. “Вы имеете право проехать до места назначения в общем вагоне, при опоздании до одних суток это разрешено” – ответила проводница, и сочувственно посмотрев напоследок, показала направление в “хвост” поезда, где находился общий вагон. Я достал свой 100-килограммовый скарб, гитару, и поплёлся через проходы чистеньких купейных и нормальных плацкартных вагонов в свою ссылку.. В качестве “вишенки на торте” у чемодана оторвалась ручка, и мне пришлось кантовать его прямо по лязгающему железному полу, под стук колес и мелькающие внизу шпалы. Наконец, ввалившись со этим проклятым (а теперь ещё и, как в пословице, без ручки) чемоданом в свой “последний вагон”, я вытер со лба пот, перевёл дух и огляделся. О, зрелище было впечатляющим! Я увидел странный гибрид лагеря беженцев, базара, и цыганского табора в одном флаконе. Во-первых, где-то впереди в вагоне курили, никого не стесняясь, и сизые облака плыли по проходу навстречу. Во-вторых, насколько я мог видеть вперед, третьи полки, предназначенные для багажа, были заняты какими-то бедолагами – на них не просто лежали, а жили! Висели какие-то тряпки – импровизированные занавески, гвалт стоял такой, что ни одного отдельного слова было не разобрать, и во всём вагоне свободной была одна-единственная третья полка – прямо у туалета. Чемодан ставить было некуда и я оставил его в проходе, потому что в том месте, где в плацкарте обычно люди ставят свои ноги, коротая дорогу за распитием чая (или чего покрепче) и разговорами “за жизнь” лежала гора тюков, мешков, рюкзаков, корзин и бог знает чего ещё, которая возвышалась значительно выше столика. На меня со всех сторон внимательно, равнодушно, любопытно, подозрительно уставились десятки глаз, и чей-то немелодичный голос прохрипел: “Ну, чо застыл? Калитку прикрой, говном воняет!”. Мда, подумал я, это не купейный вагон..

Оставив свои пожитки на произвол недоброй (или доброй? смотря, как посмотреть) судьбы, я отправился в купе проводников, попросить матрац (которого нигде не было видно), подушку (аналогично), одеяло и бельё. Оттуда раздавались громкие звуки попсы и возбуждённых голосов, дверь открылась не сразу, а после настойчивого стука, и из проёма на меня чуть не выпала пьяная деваха, но успела схватиться за притолоку и выдохнула мне прямо в лицо: “Чо надо?”. За её спиной на коленях усатого дембеля в парадке сидела вторая проводница, тоже раскрасневшаяся, на столе стояли бутылка водки и закусь. Второй дембель, тоже с усами и в аксельбантах, как лейб-гвардии гусар Преображенского полка, встал, и недобро уставился на меня через плечо разбитной проводницы. Я сбивчиво объяснил свою ситуацию – она ответила просто: “Ехай!”, я попросил бельё – она сказала: “Чо???” и округлила глаза, я попросил: “Хоть одеяло есть?” – она схватила с полки груду одеял (их потом оказалось ровно пять), сунула мне в руки и громко захлопнула дверь. Мой праздник жизни на Украине, похоже, закончился, а её – только начинался. Я вернулся и полез на свою третью полку, расстелил 3 одеяла в качестве матраца, одно свернул, как подушку, а последним укрылся. Вечер был длинный, и полный событий, а я плыл как щепка в водовороте, которую бурный поток несёт неведомо куда. Уснул я практически мгновенно, а проснулся ночью, почувствовав, что куда-то лечу, и это был не сон – “постель” скользила по гладкой пластиковой полке, и в конце концов я просто упал на груду узлов и чемоданов вместе со всеми своими одеялами! Соседи, к счастью, не проснулись, а я – даже не ушибся, так что заново расстелил одеяла, снова забрался на свою полку, но только на этот раз привязался брючным ремнём за подъёмный механизм для страховки..

Далее в воспоминаниях полный сумбур, но память сохранила несколько очень ярких моментов.. Один из них – сложившаяся за время пути компания, где я с успехом отрабатывал пропитание исполнением песен Розенбаума, отправила меня на остановке купить “чего-нибудь пожрать”, снабдив деньгами. Я вышел в шортах, майке и тапках, и встал в очередь в киоск. Стоял спиной к своему поезду, и проморгал момент, когда он тихо тронулся (стоянка, оказывается, была всего лишь 5 минут). Когда я, купив с десяток золотистых, поджаристых, истекающих мясным соком чебуреков повернулся, то увидел лишь хвост, мигающий красными фонарями у края перрона. Такого забега я даже в школе никогда не делал, хотя короткие дистанции на 60 и 100 метров всегда бегал неплохо. Я летел, как пуля, выброшенная из ствола судьбы пороховыми газами последнего шанса, и достиг таки своей цели! Проводник последнего вагона подал мне руку и втащил на подножку, после чего сразу же закрыл дверь. На ноге остался один тапок, а в руках – один чебурек, остальные выпали во время этого безумного спринта.. Или еще один эпизод – поезд часто останавливали в каких-то диких местах, и он долго стоял, по 30-40 минут, проводники говорили, что пропускают какие-то важные эшелоны. И одна из таких остановок пришлась прямо у берега Волги, который был укрыт бетонным полотном. Народ вылез из вагонов, дабы размяться, а я решил спуститься к воде, ступив на коричневую полосу высохшего ила, но вот только ил высох не совсем, и я, как на лыжах, поехал по нему прямо в воду, постепенно набирая скорость, как прыгун с трамплина. Так я в первый раз в жизни искупался в Волге.. Просохнуть уже не успел – поезд готовился к отходу, и пришлось выжиматься и переодеваться в загаженном (пардон муа!) туалете.

И через пять с половиной суток этой бесконечной поездки, каждый день которой, казалось, собирался тянуться вечно, я всё-таки оказался на автобусной остановке вокзала Новосибирск-Главный, и мучительно пытался вспомнить, на каком автобусе я могу доехать до дома – вот так работает замещение в человеческой психологии.. Впереди меня ждали первая любовь, учёба в десятом классе, и окончательное прощание с детством, в лето от рождества Христова 1983-е…

Подписаться на новые рассказы в Telegram-канале “Фонарик путника”